"SmartMoney" - N3 (29 января - 4 февраля 2007)

Для Московской области Москва, как для Москвы Сибирь,—главный источник богатства. Подмосковье отлично заработало на столичном экономическом буме, который подпитывают свалившиеся на страну нефтедоллары. География позволяет областному бюджету и доходам населения расти в геометрической прогрессии. Вот только подмосковный бизнес не сумел воспользоваться конъюнктурой и заручиться политическим влиянием. Даже бизнесмены с депутатскими мандатами спешат уйти из политики и не собираются участвовать в мартовских выборах областной думы. Чиновники наступают по всей России, но в большинстве регионов бизнес-сообщество находит возможность отстоять свои интересы, пусть и в обмен на полную политическую лояльность. Но в Московской области среднероссийские пропорции нарушены: сверхдоходы усилили власть, которой не противостоял местный крупный бизнес.

 

Крупным иностранным инвесторам вроде IKEA тоже нет нужды вникать в особенности местной политики, пока ею заправляет "генерал в лайковых перчатках". Так Ростислав Туровский характеризует Громова, который правит областью авторитарно, но без перегибов.

 

Крупнейший специалист по современной российской политэкономии Екатерина Журавская из Центра экономических и финансовых исследований и разработок обнаружила закономерность: когда в экономике региона доминируют одна-две крупные корпорации, это благотворно влияет на качество региональной экономической политики. Даже малый бизнес получает свою выгоду, ведь крупные компании, особенно градообразующие комбинаты, заинтересованы в его развитии: модернизация производства высвобождает тысячи работников, которых нужно трудоустроить, и малый бизнес—хороший вариант. "Захват власти" или, как любили говорить в ранние путинские годы, "приватизация государства"—это не всегда плохо. Но в бурно развивающейся Московской области таких корпоративных Гулливеров, способных склонить чашу весов на сторону бизнеса, попросту нет. А тем временем под Красногорском корпорация областных чиновников строит себе чудо-город из стекла и бетона. Должна же у Подмосковья когда-нибудь появиться своя столица.

Несмотря на форсированную застройку Подмосковья дорогими коттеджами, выглядит регион не по-западному. Дело даже не в аляповатых башенках, которыми украшены кирпичные псевдозамки, а в самом кирпиче. "Там" из него не строят. В США и Канаде 70% частных домов сделано из древесины, а в скандинавских странах—до 95%. Спрос на деревянные дома бурно растет и в России—но не быстрее, чем на каменные. Это на первый взгляд странно: деревянные же дешевле. Послушать предпринимателей, прямо заинтересованных в развитии рынка деревянных домов, так у каменных жилищ перед ними вообще нет ни одного преимущества. Деревянные дома более сейсмостойки (дерево гнется, а кирпич крошится), требуют меньших затрат на обогрев (теплопроводность дерева ниже, чем у кирпича) и даже менее пожароопасны. Сравнительно низкая популярность деревянных домов в России объясняется социально-демографическими причинами. Большая часть населения—городские жители. Только 35 млн россиян, или 24,5% населения, живут в индивидуальных малоэтажных домах. В деревянных—10% населения. "По сравнению с Европой и Японией мы по деревянным домам находимся примерно на уровне 1980 г.",—печалится представитель РАДеКК Карев. Но ситуация может измениться. До последнего времени в России не было современных технологий деревянного домостроения. Горожанам предлагали либо легкие дачные домики, где и правда постоянно жить нельзя, либо совсем дорогие эксклюзивные строения. Сейчас предложение деревянных домов, пригодных для постоянного проживания, появилось. Возник и спрос. Цены на квартиры в Москве достигли таких величин, что идея поселения в сравнительно недорогом деревянном доме в Подмосковье многим уже не кажется безумной. Спрос даже опережает предложение. Мода пошла.

Скандинавский антициклон победил: зима хоть и запоздала, но все-таки пришла. А иначе многострадальной российской экономике пришлось бы совсем худо. В прошлом году она серьезно пострадала от холодов. В этом почти так же тяжело пережила неожиданную январскую весну. Для нашей страны у природы нет хорошей погоды.

 

Кому принесло пользу неожиданное тепло? Да почти что никому. Удачи оказываются эпизодическими и скорее случайными. Компенсируя почти полное прекращение продажи лыж, выросла торговля коньками, которые можно использовать более или менее независимо от погоды на крытых катках. В выигрыше неожиданно могут оказаться продавцы зимней резины. "Шины—товар в высшей степени сезонный. Когда в сентябре–октябре все начинают менять резину, наши продажи увеличиваются более чем вдвое,—объясняет Александр Васянин, менеджер по продажам сети магазинов "Профиль".—В этом году автомобилисты поменяли колеса как обычно, но без снега зимние шины изнашиваются вдвое быстрее. Поэтому следующей осенью мы ждем еще более резкого роста продаж".

 

Но это—почти все положительные примеры. А вот отрицательных хватит на увесистую книгу.

У трети американских школьников отсутствуют базовые навыки чтения. Таковы данные Национальной программы мониторинга NAEP (National Assessment of Educational Progress), которые мало меняются на протяжении последних 12 лет. И это интеллектуальный пуп земли? Американские педагоги увязли в дискуссии: как лучше обучать чтению? Одни полагают, что главное—научить детей ассоциировать буквы со звуками, другие требуют уделять больше внимания значению слов и смыслу фраз. Спор беспредметный, убежден Кэрол Коннор и ее коллеги из Флоридского и Мичиганского университетов. Два года назад Коннор доказала*, что с детьми разного стартового уровня лучше срабатывают разные подходы. Вычислив, какому ученику что лучше помогает, Коннор и коллеги написали компьютерную программу по расчету нагрузки, с которой можно работать через Интернет. На вход программе поступают результаты детских тестов, на выходе—распределение конкретных учеников по группам и рекомендации по типу и продолжительности нагрузки для каждой из них. 

 

Запустить программу для повседневного использования Коннор обещает с нового учебного года, пока по адресу http://know.soe.umich.edu/A2I/login.asp выставлена демонстрационная версия, которая работает с абстрактными учениками. Научить читать детей—только полдела, сокрушается председатель американского Национального фонда поддержки искусства (National Endowment for the Arts) Дана Джойя. "Это не тот случай, когда "Джонни не может читать",—цитирует он название известной в США просветительской книжки,—проблема в том, что "Джонни не будет читать"". По данным издательства Scholastic Publishing, доля ежедневно читающих детей падает после 8 лет с 44 до 16%. Ну и зачем, спрашивается, учили?

Чем Россия хуже Польши? Этот вопрос волновал американского гражданина Бориса Йордана еще в 1997 г., когда он в первый раз пытался организовать бизнес по страхованию жизни на исторической родине (его предки занимали ответственные посты в Российской империи и покинули страну после Октябрьской революции). После шоковой терапии польский рынок страхования жизни и впрямь выглядел примером для подражания: в 1994 г. среднестатистический поляк (включая стариков и младенцев) отдавал за страхование жизни $85 в год, тогда как в России этот показатель был равен нулю. Кризис 1998 г. заставил Йордана забыть о жизнестроительстве.

 

Прошло шесть лет, и глава группы "Спутник" взялся за старое. Заручившись поддержкой Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и наняв настоящего польского менеджера, Йордан создал компанию "Ренессанс Жизнь" (РЖ). Казалось, в стране созрели все условия: благосостояние россиян достигло уровня, когда забота о родных и близких должна была дать мощный импульс страхованию жизни, а Минфин, засучив рукава, принялся за искоренение страховых схем. С некоторыми показателями—например, темпами экономического роста и инфляции—дела в России обстояли просто блестяще. По крайней мере, по сравнению с Польшей десятилетней давности.