"SmartMoney" - N22 (14-20 августа 2006)

Делить земли между центром, регионами и муниципалитетами правительство начало в 2001 г., но из-за запутанности процедуры за пять лет поделили всего 0,008% общей площади. Ничейных территорий в стране, по данным Росимущества, осталось больше 99%, а если учитывать участки, наиболее привлекательные для бизнеса,—территории поселений,—не установлено право собственности на 90% земельных участков. По идее, львиную долю этих земель должно было распределять местное самоуправление, но по старым правилам у губернаторов была широкая свобода маневра. "Земельный кодекс говорил, что неразграниченными государственными землями распоряжаются органы местного самоуправления, "если иное не предусмотрено законодательством". А законодательством иное предусматривалось, и довольно часто",—рассказывает Виталий Можаровский, партнер юридической компании "Пепеляев, Гольцблат и партнеры". В пробел ринулись региональные законодатели. Например, по словам Можаровского, в Краснодарском крае все земельные вопросы давно забрало себе областное правительство, а Московская область, отняв землю у муниципалитетов, не справилась с потоком заявок на землю и разрешила районным властям распоряжаться мелкими участками по принципу "чем ближе к Москве—тем меньше квота". Например, в Красногорском и Одинцовском районах муниципалитеты распоряжались участками до гектара, а Ступино и Кашира—уже до трех гектаров.

 

Четыре месяца назад Екатерина Селявина, совладелица рекламного агентства МУВИ с биллингами 2005 г. около $40 млн, приняла мужественное решение не входить в состав крупнейшего международного холдинга WPP с биллингами $46 млрд и годовым доходом $9,2 млрд. Если бы она решила по-другому, МУВИ подверглось бы "расчленению": агентство полного цикла, каким является МУВИ, не требовалось WPP, поэтому детищу Селявиной предстояло стать узкоспециализированным медийным или креативным агентством. Кроме того, рекламистку не устраивала перспектива стать винтиком в огромной бюрократической машине, вынужденным 30% рабочего времени тратить на составление отчетов и докладных записок для лондонской штаб-квартиры.

 

Почему газировкой и пивом в России торгуют в основном иностранцы, а соками—отечественные компании.

 

Прошлой весной "дочка" корпорации Coca-Cola купила за $501 млн крупного производителя соков "Мултон". Заполучив марки Nico, Rich и "Добрый", Coca-Cola в одночасье превратилась во второго по величине игрока на рынке. "Это знаковая сделка,—дружно комментировали инвестиционные аналитики из "Уралсиба" и Альфа-банка,—в сегменте повторяется ситуация с рынком пива, который почти полностью захватили иностранные холдинги". Однако с тех пор прошло почти полтора года, а новых захватчиков что-то не видать. Рынок соков по-прежнему контролируют отечественные компании.

 

Почти 90% российского пивного рынка принадлежит пяти иностранным компаниям—Baltic Beverages Holding, InBev, Heineken, Efes и SABMiller. Похожая картина на рынке газировки—на долю Coca-Cola и PepsiСo приходится около 75% всех продаж. Крупные международные корпорации правят рынками жевательной резинки и сигарет. Удел их немногочисленных независимых российских конкурентов незавиден.

 

А вот с соками совершенно иная картина. В I полугодии 2006 г. российские холдинги "Лебедянский", "Вимм-Билль-Данн" (ВБД) и "Нидан Соки" на троих контролировали 63,1% этого рынка. Рыночная доля "Мултона"—то есть доля Coca-Cola—за последние 6 месяцев снизилась на 1,7 процентных пункта до 21,6%. Для соков от PepsiCo вообще никогда не поднималась выше 1%. И в том немалая заслуга региональных производителей "второго эшелона"—например, быстро развивающейся волгоградской компании "Сады Придонья".

 

Но почему нашим производителям сока удается то, что не получилось у пивоваров? Никаких особенных ноу-хау, в отличие, например, от производителей молочных продуктов или минеральной воды, у них нет. Соки как правило делаются из концентратов, которые продаются на азиатских, американских и европейских биржах. И разливают их в точно такие же банки, бутылки и пакеты, как за рубежом.

 

В 2005 г. объем российского рынок соков достиг $2,2 млрд, а в этом он должен вырасти еще как минимум на 9%. Этого вполне достаточно, чтобы всерьез заинтересовать таких грандов отрасли как европейские Eckes Granini и Danone, а также гонконгская Vitasoy.

 

Но планы "русской кампании" вынашивает, похоже, только Eckes Granini. И ей вряд ли удастся изменить сложившуюся расстановку сил на рынке.

В сентябре 2003 года жители подмосковного Электрогорска испуганно обсуждали появление вольных купцов, которые расклеивали объявления, раздавали листовки и обходили квартиры с предложением задорого купить акции местного ЗАО "Электрогорскмебель".

 

Как рассказывает инженер предприятия Александр Кисляков, дюжие молодцы из "Компании Союз" развесили по всему городу объявления, ходили по квартирам и даже открыли пункт скупки в продовольственном магазине местного завода фармацевтической компании "Ферейн".

 

Чем же так заинтересовала захватчиков "Электрогорка"? Ведь в городке с двадцатитысячным населением, расположенном в 75 км от столицы не приходится рассчитывать на перепрофилирование фабричных корпусов в люксовые офисы или на перепродажу земли под элитную застройку.

 

У самих глубоко законспирированных рейдеров не спросишь. При наборе указанного в системе СПАРК номера телефона компании под таким названием (годовой оборот $360) механический голос отвечает: "Такого номера не существует".

 

Скорее всего, нужен им был как раз игрок №2 российского мебельного рынка. Оборот компании был тогда $79,6 млн  (в 2005 году $84,9 млн), чистая прибыль $8,3 млн ($6,8 млн, соответственно). Фактически на территории предприятия располагались три объединенных в производство полного цикла завода: древесно-стружечных плит (ДСП) с 17-этажным прессом производительностью 130000 м. куб в год и производством смол; завод ламинирования ДСП и мебельная фабрика, выпускавшая кухни, прихожие и шкафы.

 

К 2003 году компания завершила переоснащение мебельного производства и затевала строительство самого современного в стране нового завода ДСП на оборудовании немецкой фирмы Diffenbacher GmbH. Выпуск плиты вырос бы вдвое. А тем временем зарубежные консультанты программы Tacis помогали изменить систему управления "Электрогорскмебели" и разработать новую продукцию. Комбинат готовился вырваться из бесперспективного нижнего ценового сегмента в более привлекательный -- средний.

 

Другими словами, выпускавшая тогда около 7% российской мебели фирма была лакомым куском. 

 

Зэк выбирает очередной камень c блестящими прожилками и что есть силы грохает по нему молотком, сгребая в кучку отвалившиеся металлические ошметки. Неподалеку курят охранники. Осужденный получает за работу пачку сигарет в день. Картинка из ГУЛАГа? Нет, оптимизация бизнес-процессов на украинском Никопольском заводе ферросплавов (НФЗ). Схему в 2004 г. придумал бывший консультант McKinsey & Company Михаил Шамолин, ныне вице-президент сотовой компании МТС. Тогдашнему владельцу НФЗ—группе "Интерпайп" олигарха Виктора Пинчука—идея Шамолина, по его словам, приносила ежемесячно 15 000 т металла, реализуемого приблизительно по $1000 за тонну. При нулевых, в сущности, затратах.

 

Не то чтобы Шамолин сильно гордился самой идеей использования труда заключенных, но она помогла решить серьезную бизнес-задачу. Соседний марганцевый рудник, откуда НФЗ три с половиной десятка лет получал сырье, в ходе приватизации достался другому украинскому олигарху Игорю Коломойскому, конфликтовавшему с Пинчуком. Поставки с шахт Коломойского однажды прекратились, и управляющему директору ферросплавного бизнеса "Интерпайпа" Шамолину пришлось возить руду из Африки—а это уже совсем другие издержки. Тем не менее, по словам бывшего консультанта, ему удалось увеличить прибыль НФЗ—хотя на момент его ухода из "Интерпайпа" в МТС в конце 2005 г. марганцевые ферросплавы стоили $800 за тонну против $1400 на момент прихода.

 

Шамолин—один из приблизительно сотни российских сотрудников McKinsey, которые с 1992 г., когда в Москве открылся ее офис, попытали счастья в "обычном" бизнесе. Большинство достигли успеха и о том, что покинули McKinsey, не жалеют.

 

В целом по Подмосковью за июль рост цен по первичной недвижимости составил 7,5%, по вторичной—6,7%.

Итоги прошедшего месяца продолжают нас убеждать в том, что темпы роста цен в Подмосковье постепенно начинают замедляться.

 

В сегменте новостроек наибольший рост показало южное направление, как в ближайшем, так и в среднем Подмосковье. Особенно выделился город Подольск. Он прибавил более 34%. Это можно объяснить тем, что Подольск—один из наиболее активно застраиваемых городов Подмосковья. Сейчас там одновременно возводятся более 30 объектов.