Все журналы
главная
журналы
анонсы
статьи
новости
персоны
о проекте
ссылки


Для того, чтобы не пропустить изменения на нашем сайте и быть в курсе новых возможностей, подпишитесь на рассылку новостей, указав свой e-mail.

Рассылки Subscribe.Ru
Новости проекта "Все журналы"


Каталог журналов
В наш каталог принимаются все журналы, которые можно купить в Москве. (регистрировать журнал)


Спонсоры страницы:



Статьи из журналов > Экономические журналы > Рост после смерти


Рост после смерти


Автор: Константин Сонин
Источник: "SmartMoney" - N22 (14-20 августа 2006)

Во времена президентства Франклина Делано Рузвельта в Америке рассказывали такой анекдот. Большой босс каждое утро покупает газету, смотрит на еe первую страницу и, не разворачивая, выбрасывает. Так происходит каждый день, пока продавец наконец не спрашивает—зачем тот, собственно, покупает газету? "Я смотрю, нет ли некролога". "Так некрологи печатаются на последних страницах, а не на первой—это все знают!"—восклицает продавец. "Не беспокойся, сынок,—отвечает капиталист.—Некролог, которого жду я, будет на первой".
 
Точно так же почти полвека читают кубинскую прессу эмигранты, живущие в США. И недавно у них появилась надежда скоро увидеть долгожданный некролог. 31 июля десятки тысяч людей высыпали на улицы городов Флориды. Со слезами на глазах они передавали друг другу сообщение новостных агентств: Фидель Кастро, 47 лет бессменно возглавляющий Кубу, впервые передал власть—над компартией, Революционной армией, государственным советом и правительством острова—своему младшему брату, 76-летнему Раулю. Пока объявлено о временной передаче власти, но многие полагают, что это навсегда и старик Фидель уже не вернется на свои многочисленные посты. Интернет-казино www.betCRIS.com принимает ставки на то, что Кастро появится на публике перед своим 80-летием 13 августа, в соотношении 13,5 к 1.
 
Пока кубинские эмигранты радуются, а гаванские газеты, не вдаваясь в подробности, сообщают, что Фидель идет на поправку, политологи спорят, удастся ли Кастро передать власть преемнику, а экономисты—откроет ли смерть диктатора дорогу к экономическому процветанию? Предварительные ответы: "нет, не удастся" и "да, откроет". Потому что власть без ограничений передается плохо. И потому что смена такой власти, как правило, благо для страны.
 
Диктатура в миниатюре
Экономисты долго не решались подступаться к чисто политическим темам. Однако оказывается, что вопросы, которые давно и успешно рассматриваются экономической теорией,—об устройстве, поведении и успехах фирмы—дают ясное представление о том, чего можно ожидать от диктатора, пытающегося выбрать себе преемника, и о том, каковы будут последствия его смерти. О чем же говорит опыт фирм?
 
Для компаний, контролируемых одной семьей, характерно назначение преемника из числа ее членов. Это кажется естественным: что может быть лучшей защитой собственности, чем непосредственное управление семейными активами? Другое дело, что в семье может не найтись людей, обладающих менеджерской квалификацией. Знаменитый канадский специалист по корпоративным финансам Рэндал Морк вместе с группой коллег изучал вопрос о том, насколько различаются прибыль и капитализация "семейных фирм" и компаний, у которых нет контролирующего акционера, а также что происходит с этими показателями, когда руководство семейной фирмой переходит к наследнику*. Тут главная работа состоит не в сравнении показателей—это относительно просто, а в сборе данных: даже на самых развитых рынках создать полноценную базу данных о владельцах фирм—непростая задача. И тем не менее вывод вполне однозначен: семейные фирмы под руководством их основателей управляются хуже, чем аналогичные фирмы без контролирующих акционеров, но лучше, чем такие же семейные фирмы, перешедшие к наследникам.
 
Конечно, наследники бывают разные. Когда умер Конрад Хилтон, основатель и президент сети отелей Hilton, оказалось, что он завещал большую часть своего богатства на благотворительные цели. Его сын, Баррон Хилтон, оспорил завещание и после девяти лет борьбы добился контроля над наследством. Главным аргументом на суде было то, что всю свою жизнь Баррон проработал над созданием сети Hilton. А вот у Джанни Аньели, основателя и владельца итальянской FIAT, возникли серьезные проблемы с преемником. Единственный сын Аньели Эдуардо не оправдал надежд отца: он гораздо больше увлекался мистикой и религией, не имел ни малейшего желания заниматься бизнесом и покончил с собой, прыгнув с моста. Племянник Джованни, которого готовили в наследники, умер в 33 года от рака. Когда же умер и отец Джованни, младший брат основателя, клану пришлось призвать на помощь человека со стороны. Впрочем, вице-президентом и членом совета директоров FIAT трудится внук Джанни Аньели: видимо, готовится перехватить бразды правления.
 
Помимо того что подсказывает опыт фирм, контролируемых какой-то семьей, экономисты неооднократно проверяли, как неожиданная смерть CEO фирмы влияет на ее показатели. Наиболее устойчивый результат выглядит так. Если CEO был основателем фирмы или занимал пост руководителя очень долго, его внезапная кончина приводит к резкому росту котировок. Получается, что смерть пересидевшего в своем кресле основателя—хорошая новость для акционеров. Точно так же смерть диктатора—хорошая новость для его подданных.
 
Невозможный преемник
Практика семейных фирм показывает, что преемника подыскать трудно, а опыт передачи власти преемнику в диктатурах—что это практически невозможно. В первой половине XX в. это удалось турецкому лидеру Кемалю Ататюрку, во второй—вождю Северной Кореи Ким Ир Сену. И всё?
 
У Иосифа Сталина, по мнению современных историков, было несколько попыток выбрать наследника. Разговоры про преемника впервые пошли в 1946 г.—их, по воспоминаниям окружения, поддерживал сам вождь. Точнее, речь шла о двух кандидатах. Алексей Кузнецов, бывший первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б), стал секретарем ЦК—заместителем Сталина и, что не менее важно, куратором министерств госбезопасности и внутренних дел. А председатель советского Госплана Николай Вознесенский стал первым заместителем Сталина в Совете министров. Но два года спустя расклад изменился: на первые роли выдвинулись Георгий Маленков и Лаврентий Берия, а первые "преемники" были арестованы и казнены. В октябре 1952 г., за считаные месяцы до смерти, Сталин успел перетасовать ближний круг: в верховный орган партии попало совсем юное поколение политиков, среди которых были Михаил Суслов и Леонид Брежнев, а старую гвардию Сталин попытался отстранить. Но, как это нередко бывает с единоличными правителями, не успел.
 
За день до смерти Сталина—тиран умирал на даче в Кунцеве, а соратники уже вовсю делили власть в Кремле—"старикам" (Молотову, Кагановичу, Микояну) удалось вернуться на вершину. Самый большой успех выпал 5 марта 1953-го на долю Маленкова и Берии: первый стал премьер-министром, а второй возглавил силовое суперведомство, объединившее министерства госбезопасности и внутренних дел. Сталинские магнаты договорились о коллективном руководстве, но договоренность просуществовала недолго. Через четыре месяца после дележа портфелей был снят со своих постов и расстрелян Берия, через два года Маленкова сняли с поста премьера, в июне 1957-го потеряли свои позиции Молотов и Каганович, а в 1958 г. после отставки следующего премьера, Булганина, единоличным лидером стал Никита Хрущев. Удивительно, что экономика страны развивалась в годы обострения политической конкуренции за пост первого лица гораздо быстрее, чем при сталинской "стабильности": помогли цели, сформулированные главой правительства Маленковым,—развитие легкой промышленности и облегчение жизни колхозников. После того как Хрущев в конце концов консолидировал власть, тяжелая промышленность вернула утраченную было любовь руководства и рост замедлился.
 
Пятнадцать лет спустя операция "преемник" провалилась в Китае. Наследовать великому кормчему Мао Цзэдуну должен был генерал Линь Бяо, министр обороны и член политбюро. Это было прямо написано в уставе компартии Китая, одобренном на съезде в 1969 г. А в 1973 г. он, по официальной версии, предпринял неудачную попытку покушения на Мао и погиб вместе с семьей при попытке сбежать в СССР.
 
Впрочем, невозможность "престолонаследия"—свойство не только коммунистических режимов. У испанского генералиссимуса Франко был преемник—его давний соратник генерал Луис Карреро Бланко. В 1973 г. Бланко сменил диктатора на посту премьер-министра. Однако уже через шесть месяцев его убили террористы и на первый план вышел наследник испанского престола Хуан Карлос, который в самом скором времени предал все, что было дорого покойному Франко,—ввел свободные выборы и поставил армию под гражданский контроль.
 
Гарвардский профессор Хорхе Домингес, самый известный академический специалист по режиму Кастро в США и, возможно, реальный кандидат в президенты Кубы (если там произойдут демократические выборы), вывел формулу успешной диктатуры. Один из существенных ингредиентов—институт регулярной передачи власти. В Мексике на протяжении 50 лет существовала однопартийная система, при которой уходящий президент имел большие возможности по выбору преемника после окончания шестилетнего срока, но не имел никаких шансов остаться у власти сам. В Китае бурные события после смерти Председателя Мао в 1976 г. привели к власти Дэн Сяопина, который предпочел установить неформальные, но жесткие ограничения для тех, кто занимает ключевые государственные посты, и сам подал пример, постепенно освободив все должности, которые занимал. Правда, и у него была неудача с преемником: Чжао Цзыян, уже ставший премьером и первым секретарем компартии, оказался не на той стороне баррикад на площади Тяньаньмынь, на которой в 1989 г. танки раздавили студентов, требовавших демократизации. Поговаривали, что Цзян Цзэминь, занявший посты Дэна и Чжао, не хотел уходить в отставку в начале XXI в., освобождая дорогу новому поколению, но запущенный Дэном механизм преемственности оказался сильнее.
 
Фидель Кастро побил множество рекордов для политических деятелей—в Книгу рекордов Гиннесса занесен его рекорд самой длинной речи в истории ООН,—но ему не удалось построить успешной диктатуры. Это хорошо видно по тому, что власть передана стареющему и никогда не отличавшемуся особыми способностями младшему брату. Но главный показатель "неуспеха"—одни из самых низких в мире темпов экономического развития. Опыт корпоративного сектора показывает, что смерть Кастро могла бы оказать положительное влияние на экономику. Изучение последствий смертей диктаторов это полностью подтверждает.
 
В ожидании роста
Гарвардские экономисты Бенджамин Джонс и Бенджамин Олкен попробовали оценить, насколько сильно изменяются темпы экономического роста после смерти лидера страны. Оказывается, довольно сильно, если речь идет о диктатурах, где власть лидера не сдерживается присутствием политических партий, средств массовой информации и других институциональных ограничений. А в демократиях лидеры не играют практически никакой роли—их смерть не сказывается даже на уровне инфляции (смерть диктаторов сказывается, и очень существенно).
 
Джонс и Олкен смотрят только на те смерти, которые были вызваны естественными причинами, например сердечным приступом, или произошли в результате несчастного случая. Почему нельзя включать в анализ убийства в результате покушений или отстранение от власти без убийства? Дело в том, что и покушения, и попытки переворота могут быть связаны с экономической ситуацией в стране напрямую. То есть рост начался после убийства диктатора не потому, что он умер, а, наоборот, он был убит из-за того, что являлся препятствием для экономического роста. Та же логика может действовать и в случае бескровной смены власти. Зависимость между экономическими спадами и вероятностью военного переворота—установленный факт*****. То, что Джонс и Олкен рассматривают только те смерти, которые не связаны напрямую с экономической ситуацией, позволяет им получить оценку "роли личности в истории".
 
Помимо анализа большого массива данных за последние полвека Джонс и Олкен приводят примеры резких ускорений, которые следовали за смертями отдельных деятелей. Например, в период правления Мао средние темпы роста были около 2%, после его смерти —почти в 3 раза выше—5,9%! Средние темпы роста за 11 лет коммунистического правления Саморы Машела в Мозамбике составили –7,7% (это не опечатка—каждый год благосостояние мозамбикцев ухудшалось), а после его смерти рост стал положительным. Смерть иранского лидера Аятоллы Хомейни прекрасно видна на графике экономического роста Ирана: годы стагнации сменились годами быстрого развития.
 
В работе не обсуждаются специально последствия смерти Сталина для экономического роста: возможно, они показались авторам не столь красноречивыми, как в случаях Мао или Хомейни. Тем не менее они были существенными. По оценке историка экономики Ангуса Мэдиссона, в 1950–1953 гг. ВВП на душу населения в СССР рос меньше чем на 2% в год, а в следующую трехлетку средний рост был в 3 раза выше (6%). И это при том, что руководство страны претерпевало кардинальные изменения чуть ли не каждые полгода!
 

За 47 лет под руководством Фиделя экономического роста на Кубе не было. Пока весь мир уходил вперед, кубинский ВВП на душу населения топтался на месте. Поскольку власть Фиделя была неограниченной, ему будет трудно передать ее младшему брату. По логике вещей, Рауль не удержит власть в своих руках, на Кубе пройдут демократические выборы и возобновится, после пятидесятилетнего перерыва, нормальный экономический рост.




Журнал "SmartMoney"
описание | анонсы номеров | новости журнала | статьи

Статья опубликована 23 Августа 2006 года


© "Jur-Jur.Ru" (info@jur-jur.ru). При полном или частичном использовании материалов ссылка на сайт "Все журналы" обязательна.
Разработка и продвижение сайта - Global Arts

Rambler's Top100